Виктор харитонин семья. Виктор харитонин в поисках импортозамещения. История продвижения по карьерной лестнице
Компания IPT Group, близкая к основному владельцу АО «Фармстандарт» Виктору Харитонину, объявила о планах создания сети радиохирургических центров. Первая клиника с установкой «гамма-нож» откроется в Обнинске весной 2018 года, за десять лет планируется вырастить сеть из 20 клиник. Совокупный объем инвестиций оценивается в $210 млн. Часть средств будет привлекаться с помощью криптовалюты – токенов IPTC, которые позволят их держателям не только получать долю от прибыли центров, но и «расплатиться» за операции.
Параметры и механизм финансирования проекта описаны в презентации IPT Group. В марте 2018 года компания планирует открыть центр радиологии с установкой «гамма-нож» в Обнинске Калужской области. На его создание на данный момент направлено $5,7 млн. Плановая годовая мощность клиники составляет 4 тысячи пациентов, а структуру финансирования авторы проекта видят следующим образом: 50% придутся на федеральные квоты, 40% – на средства частных клиентов, 8% – региональные квоты и 2% – за счет медтуризма.
Клиника, как установил Vademecum, уже существует на базе Медицинского радиологического научного центра им. А.Ф. Цыба (филиал НМИЦ радиологии Минздрава). В феврале 2017 года ООО «Ай Пи Ти Медицина», по данным СПАРК-Интерфакс, вошло в состав учредителей ООО «Гамма Медтехнологии», которое располагается в Обнинске по ул. Королева, дом 4 – на территории МРНЦ. Тогда в IPT Group никак не комментировали свое участие в этой компании. Теперь в презентации говорится, что главным врачом проекта стал Сергей Ильялов. На его персональном сайте указано , что он возглавляет радиологический центр Gamma Clinic при МРНЦ. В этот центр в августе 2017 года прибыл гамма-нож Leksell Gamma Knife Perfexion, его первый старт намечен на декабрь. В IPT подтвердили Vademecum, что эта клиника является пилотной и сеть будет развиваться под брендом Gamma Clinic.
В дальнейших планах IPT – открывать по два аналогичных радиологических центра ежегодно в течение десяти лет. В общей сложности на 20 клиник потребуется, по предварительным расчетам, $210 млн. Инвестиции в проект планируется привлекать через ICO (Initial Coin Offering) с помощью собственной криптовалюты – токенов IPTC на базе краудфандинга. Распространяться токен IPTC будет на платформе Ethereum. Владельцы криптовалюты будут получать дивиденды – часть прибыли от работы медцентров.
Как и в других аналогичных , токен IPTC будет привязан к стоимости услуг центров. Стоимость радиохирургической операции, говорится в презентации IPT Group, составляет $3 500: «Для примера возьмем стоимость токена при размещении на ICO в размере $1. IPT Group предоставляет право любому пациенту оплатить операцию как за $3 500, так и за 3 500 токенов IPTC. Это означает, что токен может упасть, к примеру, в полтора-два раза, но на очень короткое время. Людям <…> будет крайне выгодно просто купить упавшие в два раза токены и фактически заплатить за операцию $1 750». Кроме того, токен будет расти в цене, и через некоторое время операцию можно будет оплатить уже меньшим количество токенов, уверены в IPT Group. Через два года, таким образом, стоимость операции в токенах должна составлять уже 3 100, а через десять лет – 1 500. По словам сопредседателя совета директоров IPT Group Павла Корикова, токен IPTC сам по себе не является средством платежа, но может быть использован в качестве скидки или купона по программе лояльности.
Размер эмисcии на pre-ICO (сбор денег на подготовку и проведение ICO) составит 1 млн токенов по $0,5. Собрать планируется минимум $250 тысяч, но «если на данном этапе минимальная сумма токенов не будет собрана – все деньги вернутся на кошельки владельцев». Pre-ICO стартует 9 января 2018 года и продлится в течение месяца.
В одном центре, по проекту, должны быть гамма-нож, линейный ускоритель для лучевой терапии, аппарат для томотерапии, КТ и МРТ. Оснащение будет зависеть, по словам Павла Корикова, «от выявленной потребности пациентов». Планируемый объем инвестиций в одну типовую клинику – $12–18 млн. На полную комплектацию оборудованием Gamma Clinic в Обнинске и открытие второго центра на базе МНИОИ им. П.А. Герцена в 2018 году требуется совокупно еще $30 млн.
В IPT утверждают, что полностью оборудованный онкологический центр будет приносить чистую прибыль $8–10 млн в год. Если на второй год работы проекта в сети будет два центра и они вместе заработают $10,84 млн, то инвесторы – держатели токенов получат $3,2 млн, на открытие новых центров будет направлено $7,64 млн. Когда будут открыты все 20 центров, инвесторам начнет распределяться вся прибыль – на тот момент она достигнет $134 млн (8 млрд рублей), обещают авторы проекта.
Пока же, как уточнили в колл-центре «К+31», который также отвечает за Gamma Clinic, пациентам доступны только операции с использованием гамма-ножа.
Радиохирургическая установка «гамма-нож» рассчитана на лечение доброкачественных и злокачественных новообразований в области головы и шеи. Сейчас в России работают пять аппаратов, на которых в общей сложности проводится не более 3 тысяч операций в год, хотя в лечении, по данным НМИРЦ Минздрава, нуждаются ежегодно 35–40 тысяч пациентов. Емкость рынка только услуг с использованием гамма-ножа, при условии что все пациенты получают лечение на платной основе, равняется $122–140 млн, то есть около 8,4 млрд рублей. За первый год работы прибыль центра оценивается на уровне $2,79 млн. То есть на одном гамма-ноже при стоимости операции в $3 500 нужно обслужить как минимум 797 человек.
Это несколько расходится с практикой действующих участников рынка.
Финансируются такие операции в основном за счет федеральных и региональных квот на высокотехнологичную медпомощь. Доступа к федеральным квотам у частных клиник в настоящее время нет, он может появиться только в 2019 году. С регионами работать частникам тоже непросто: в центре МИБС Аркадия Столпнера в 2016 году почти 2 тысячи радиохирургических операций на гамма-ноже и кибер-ноже, но менее 30% пациентов получили лечение за счет средств региональных бюджетов.
В 2018 году в МИБС планируется провести на гамма-ноже почти 1 400 радиохирургических вмешательств – это максимальная загрузка гамма-ножа в стране, сообщили в компании. В государственных медучреждениях этот показатель, несмотря на возможность проводить операции бесплатно для пациентов, еще ниже: в НИИ скорой помощи им Н.В. Склифосовского за последние два года провели лишь тысячу операций на гамма-ноже, в НИИ им. Н.Н. Бурденко, по данным Vademecum, проводят около 700 в год.
Оценить перспективы проекта IPT Аркадий Столпнер отказался, отметив лишь, что даже три аппарата (гамма-нож, линейный ускоритель для лучевой терапии и аппарат для томотерапии) загрузить 4 тысячами пациентов будет крайне сложно.
Руководитель Центра лучевой терапии «ОнкоСтоп» Ксения Ловцова отмечает, что хотя в регионах сегодня действительно существует недостаток радиохирургического оборудования, показатели проекта IPT выглядят сверхоптимистичными: «Есть тенденция к снижению показаний проведения лучевой терапии с 70% (данные ВОЗ) до 50% от общего количества онкологических пациентов. Каждый из радиотерапевтических аппаратов имеет свое назначение, и его использование в лечении лучевым методом зависит от конкретного клинического случая. Если говорить о радиохирургическом лечении, то его можно проводить эффективно не только на гамма-ноже».
Она подчеркивает, что частные медцентры пока не могут получать федеральные квоты на ВМП, региональные квоты выделяются в единичных случаях, а рассчитывать на высокий платежеспособный спрос или на ДМС не приходится. «Каким образом будет формироваться доходность в объеме, который обещает модель проекта – $8–10 млн чистой прибыли в год? Также значимый аспект – финансирование и его убедительность для инвесторов. Первый проект в Обнинске за счет своих средств может быть примером надежности, но пока у него нет финансовых показателей».
Сложносочиненность проекта и его ориентация на криптовалюты могут обернуться против него самого, считают эксперты. «Как правило, ICO рассчитано на инвесторов со всего мира, но в данном случае, раз планируется строить клиники в России, инвестор должен хоть немного, но разбираться в том, как устроена российская система здравоохранения. Это, конечно же, сужает воронку потенциальных инвесторов, – говорит Юрий Дейгин, основатель проекта Youthereum, нацеленного на поиск лекарства против старения. – Но главный риск такого проекта мне видится в том, как будет определяться дальнейшая судьба криптовалют и ICO в России в принципе, так как тематического регулирования сегодня фактически нет и периодически слышны призывы чиновников все запретить или зарегулировать».
В надежности финансирования через ICO сомневается и Ксения Ловцова. «Безусловно, это модные и современные термины, при этом большая часть людей не понимают, что это такое. На данный момент не существует правового регулирования криптовалют на территории РФ, которое позволит защитить инвесторов и потребителей», – считает она.
Компания IPT Group специализируется на юридическом и финансовом сопровождении бизнеса, она управляет московской сетью частных клиник «К+31» (13-е место в «ТОП100 частных многопрофильных клиник России»). Единственным акционером АО «К+31» является кипрская компания Felandini Holdings Limited, но сам проект подконтролен основному владельцу АО «Фармстандарт» Виктору Харитонину.
Прямой связи между IPT Group и Виктором Харитониным нет, однако наличие таковой Vademecum подтвердил источник, близкий к «Фармстандарту». IPT сопровождала покупку «Фармстандартом» и Millhouse мажоритарного пакета Biocad в 2014 году, а в ноябре 2017 года, по данным СПАРК-Интерфакс, к Харитонину перешли 70% ООО «Мединвестгрупп» (МИГ), остальные 30% принадлежат ООО «Ай Пи Ти Медицина». Каким проектом будет управлять МИГ, в IPT не ответили.
Оперативно получить комментарий Виктора Харитонина не удалось.
Харитонин, фармстандарт, вмп, онкология, столпнер, лучевая терапия, мибс, нмирц, ронц, гамма-нож, бурденко, ipt group, к+31
Еще не забыта окончательно афера с препаратом "Арбидол", когда в результате активных усилий главного санитарного врача РФ Геннадия Онищенко и тогдашнего министра здравоохранения Татьяны Голиковой за государственные деньги массово закупался препарат сомнительной эффективности. С того времени сошла на нет паника относительно свиного гриппа, ушла со своей должности Голикова. Но основатель "Фармстандарта" Виктор Харитонин обезопасил себя и на этот случай. Вместо лоббирования препаратов он собирается рубить финансирование на целые научные направления, такого же качества, как и "Арбидол". О том, как спекулирует на лозунге импортозамещения этот один из богатейших россиян, рассказывается в материале Forbes.
Инвестиционные перспективы производства лекарств Харитонин и Кульков оценили, купив на пару завод «УфаВита». «Это была спонтанная сделка, актив был хороший, но сильно недооцененный. Собирались потом перепродать», - вспоминает Егор Кульков, ныне совладелец «Фармстандарта».
Через три года, когда американская ICN выставила на продажу пять своих заводов в России, Харитонин вышел с предложением профинансировать сделку на Романа Абрамовича, для структур которого «Профит Хаус» скупал акции «Аэрофлота», энергетических и нефтяных компаний. Активы ICN объединили с «УфаВитой» в компанию «Фармстандарт», Абрамович вышел из ее капитала после IPO в 2007 году.
А через семь лет Millhouse снова выступил партнером «Фармстандарта» в сделке по покупке 70% акций биотехнологической компании Biocad у основателя Дмитрия Морозова и Газпромбанка. Как следует из отчетности «Фармстандарта» за первое полугодие 2014 года, компания потратила на свой пакет 20% около $100 млн. «Biocad отлично вписывается в нашу стратегию - инвестировать в технологии будущего. А Виктор - дальновидный бизнесмен с хорошим видением рынка и ценной способностью создавать акционерную ценность. Он также один из умнейших и самых приятных успешных людей, которых вы когда-либо встретите», - объясняет мотивацию Millhouse его представитель Джон Манн.
Сам Харитонин про партнерство с Абрамовичем говорит неохотно: «Конечно, мы общаемся. Но я, как и Роман Аркадьевич, о третьих лицах не люблю говорить».
Biocad - резидент особой экономической зоны «Санкт-Петербург». Около 1000 его сотрудников занимаются созданием препаратов на основе моноклональных антител и малых молекул, биоинформатикой. Результаты есть. В прошлом году Biocad выпустил биоаналог ритуксимаба, вещества, которое используется в лечении лимфом. До этого ритуксимаб монопольно производила швейцарская компания Roche, ее препарат «Мабтера» был самым дорогим в программе госзакупок «Семь высокозатратных нозологий» - в 2013 году на него приходилось 9,5 млрд рублей (эксклюзивным дистрибьютором, кстати, был «Фармстандарт»). В 2014 году в тендере победил уже ритуксимаб от Biocad - препарат «Аццелбия», упаковка которого в рознице стоит на 15% дешевле «Мабтеры». Контракт на 5,85 млрд рублей сразу увеличил долю отечественных препаратов в системе госзакупок в два раза - с 13% в 2013 году до 26% в 2014-м.
На пакет Biocad помимо «Фармстандарта» претендовали почти все игроки «большой фармы». Дмитрий Морозов, в прошлом совладелец банка «Центрокредит», сделал в итоге выбор в пользу Харитонина, предлагавшего не самую высокую цену, но и не претендовавшего на 100% акций. «Мне очень комфортно с нынешними акционерами. У Харитонина «интерфейс» такой же быстрый, как у меня, мы друг друга с полуслова понимаем. И по большей части вопросов, касающихся отрасли, наши мнения совпадают», - говорит Морозов.
Две сделки Харитонина, прошедшие при участии Абрамовича , отлично иллюстрируют эволюцию компании «Фармстандарт» за 10 лет.
Русские медведи
«Раньше на месте биотехнологического центра «Генериум» луг заболоченный был, мы миллион кубометров песка и земли засыпали сюда», - вспоминает Александр Шустер. В 2007 году он предложил Харитонину войти в свой новый научно-исследовательский проект - создание биотехнологического центра неподалеку от Покровского завода биопрепаратов. Харитонин приехал в Вольгинское, осмотрел место и дал добро на запуск проекта.
Знакомый с Харитониным более десяти лет Андрей Дементьев , бывший заместитель курировавшего в том числе и фармацевтику министра промышленности Виктора Христенко, вспоминает, что поначалу они обсуждали проект не как коммерческий, а скорее как исследовательский и образовательный. «Дискутировали еще до Сколково, можно ли привлечь людей с той стороны границы», - вспоминает Дементьев в интервью Forbes. Уйдя в 2012 году с госслужбы, он стал акционером МБЦ «Генериум». У него и его коллеги Андрея Реуса , уволившегося из министерства в 2007 году, по 12,5% акций. Оба отмечают, что им интересен инвестиционный потенциал фармацевтики.
У Харитонина, Кулькова и Шустера все получилось. Сейчас треть сотрудников «Генериума» - репатрианты с опытом работы в лабораториях Германии, Франции, США. Чем их заманивают? 70 таунхаусов и коттеджей на территории научного центра предназначены для семей сотрудников. Новейшее оборудование. Зарплаты до падения рубля были выше, чем на Западе. К тому же у людей есть возможность работать с передовыми по мировым меркам технологиями.
Трансфер технологий поддерживает государство, с 2011 года по ноябрь 2014-го Минпромторг выделил на это производителям 4,4 млрд рублей. В первый же год после создания «Генериум» получил на трансфер зарубежных технологий три госконтракта на сумму 300 млн рублей.
За год до этого владельцы «Фармстандарта» приобрели контрольный пакет в датском биотехнологическом стартапе Affitech. «Мы тогда получили замечательный опыт управления публичной компанией в Европе», - вспоминает Харитонин.
Входившие в совет директоров шотландский лорд, датчанин, американцы и англичане за глаза называли новых акционеров то «большим бурым медведем», то «этими русскими».
«Весь менеджмент и существующий совет директоров были настроены на то, чтобы кушать деньги инвесторов», - вспоминает Шустер. Достигнутые договоренности не выполнялись - менеджеры ссылались на регуляторов, правила и инструкции. Совладельцы «Фармстандарта» действовали решительно - довели свой пакет до 100% (обошлось в €60 млн), а затем вывели компанию с биржи.
В Affitech их интересовали две уникальные технологические платформы, позволявшие получать моноклональные антитела. После покупки компании сотрудников «Генериума» отправили в Осло, где находилась штаб-квартира, на обучение. А потом погрузили в контейнеры оборудование, робота, архив культур и генов и перевезли в Россию. Наработки помогли «Генериуму» в создании «Апагина» - этот препарат против рака кишечника, опухолей яичников, легких и молочной железы весной вошел в завершающую стадию клинических испытаний.
Сегодня венчурная компания Inbio Ventures, которую возглавляет Александр Шустер, ищет по всему миру биотехнологические стартапы, в портфеле которых есть разработки на поздней стадии. «Входя в капитал, мы сразу предупреждаем, что права на препараты на территории России будут за нами, мы лучше знаем рынок здесь, знаем цены», - говорит Харитонин.
В немецкой CODON (специализация - восстановление хрящевых поверхностей) у россиян 20%, в американской Argos Therapeutics Inc (разработка противораковых вакцин) - 30%. Их технологии позволили в августе 2014 года запустить опытное производство лекарств на основе клонирования клеток конкретного пациента, занимается этим в рамках проекта «Генериум» ЗАО «Селлтера-Фарм». Фактически речь идет о персонализированной медицине: у больного раком почки, например, забирают 100-200 мл крови и патологические клетки, из которых в течение 7–10 дней создается лекарство под этого конкретного пациента. «Вакцина отличается от существующих тем, что учит иммунную систему распознавать опухолевые клетки», - говорит Артем Еремеев, заместитель гендиректора «Селлтеры». В США, по его словам, такой курс стоит $120 000, отечественный обойдется в 2–2,5 раза дешевле. Клинические испытания сейчас проводят в Европе. В России закон о клеточных технологиях еще не принят, третье чтение должно состояться в Госдуме в мае. Как только его примут, Харитонин развернет масштабное производство - предприятие сможет выпускать в год 20 000 противораковых вакцин на основе клеток и обеспечивать материалом по 50–60 операций на суставах в месяц.
Впрочем, Харитонин с партнерами уже заработали на инвестициях в западный биотех - в феврале 2014 года, когда Argos Therapeutics вышла на биржу Nasdaq, пакет россиян оценивался в 2,5 раза дороже, чем первоначальные вложения, - $74 млн. Через год, правда, котировки сильно упали, но они уже растут снова.
«Биотех - более рисковый бизнес, чем фармацевтика, не все исследования могут закончиться созданием готового препарата. Но и рост доходов взрывной, если вдруг лекарство выстрелило», - со знанием дела говорит Морозов из Biocad.
Отечественные лекарства
«Здесь масштаб другой, проекты более интересные. Мы занимаемся только тем, что на 90% будет внедрено, а не чистой наукой», - говорит гендиректор МБЦ «Генериум» Равиль Хамитов. Полковник в отставке, который раньше занимался разработкой средств защиты от оружия массового поражения, не жалеет, что год назад принял предложение Шустера возглавить научно-исследовательское подразделение.
Сейчас у «Генериума» восемь готовых препаратов на основе рекомбинантных белков, в разработке еще пятьдесят. Приоритет - высокотехнологичные препараты, которые могли бы заменить дорогие зарубежные лекарства в госпрограмме «Семь нозологий». По итогам 2013 года «Фармстандарт», по данным DSM Group, занимал шестое место по объемам продаж, «Генериум» - тринадцатое. А одна из его разработок - препарат «Коагил» для терапии гемофилии (седьмой фактор свертываемости крови) - входит в десятку препаратов, на закупку которых выделяется больше всего средств из бюджета.
Взятый государством курс на импортозамещение открывает перед акционерами «Фармстандарта» новые возможности обогащения. В феврале 2015 года «Генериум» впервые посетила Ольга Голодец, вице-премьер по социальным вопросам. Харитонин уверяет, что о визите узнал всего за полтора дня - инициатива показать столичным гостям инновационное предприятие исходила от губернатора Светланы Орловой , которая всячески поддерживает проект. Впечатления у Голодец остались «весьма положительные». Приблизительно как у Голиковой перед тем, как за государственные деньги отдать "Фармстандарту" заказ на "Арбидол".
На вопрос об отношениях с Харитониным Голодец отвечает, что «так же как с ним, я знакома со всеми заметными игроками рынка». Представители всех основных производителей общаются с вице-премьером в рамках подкомиссии по вопросам обращения лекарственных средств при правительственной комиссии по вопросам охраны здоровья граждан. Харитонин отмечает, что сейчас диалог с государством систематизирован и «не надо ходить по кабинетам и что-то шептать».
Миллионеру всегда приписывали административный ресурс и особую дружбу с предыдущим министром здравоохранения Татьяной Голиковой и ее мужем, главой Минпромторга Виктором Христенко.
Голикова возглавила Минздрав в 2007 году, «Фармстандарт» как раз тогда начал активно осваивать сегмент госзакупок. Через год премьер-министр Владимир Путин проводит совещание по развитию отрасли на заводе «Фармстандарта» в Курске, где ему показали товар лицом. Впервые появившись в двадцатке ведущих поставщиков по «Семи нозологиям» лишь в 2010 году (17-е место), в 2012 году, когда Голикова уходила из Минздрава в Счетную палату , «Фармстандарт» был уже на седьмом месте по деньгам.
Можно вспомнить еще одну нашумевшую историю. Будучи эксклюзивным дистрибьютором противоопухолевого препарата «Велкейд» производства бельгийской компании Janssen-Cilag, «Фармстандарт» в 2009 году вышел с ним на тендер по «Семи нозологиям». Зарегистрированный незадолго до этого российский дженерик, препарат «Миланфор» от компании «Фарм-Синтез», стоивший на 30% дешевле, с конкурса сняли. «Вывод простой: ищи, кому выгодно. Остается монополия в области госзакупок. Остается единственный препарат - «Велкейд». Права закреплены в «Фармстандарте», - говорит Тимофей Петров, гендиректор «Фарм-Синтеза». При этом к самому Харитонину, которого он считает «высоким профессионалом», у него претензий нет: «Мы работаем в России, поэтому когда есть возможность повлиять на конкурента, у кого больше прав, тот и прав». Сейчас «Велкейд», занимающий второе место в продажах по госпрограмме, производят по контракту на заводе «Фармстандарта» в Уфе. Требования локализовать производство в России для производителей, чьи препараты входят в госпрограммы, исходят от правительства. Правда, западные компании технологиями делятся неохотно. «Только когда доходят до точки, что не делиться уже невозможно», - улыбается Харитонин.
Разговоры об административном ресурсе ему, похоже, за все эти годы сильно надоели. Он говорит о Христенко с большим уважением, но уверяет, что кулуарно их никто не знакомил, это был нормальный рабочий процесс. «Виктор Борисович был идеологом стратегии развития отрасли «Фарма 2020», мы как самые крупные производители были вовлечены в разработку, поэтому общались и продолжаем общаться по сей день», - говорит миллионер. Терпеливо объясняет, почему Дементьев с Реусом стали акционерами «Генериума»: давно знакомы, люди вышли в отставку, надо же им где-то работать.
Реус на вопрос о лоббировании отвечает, что у него большой опыт штабной работы и именно поэтому Харитонин предложил ему место в совете директоров «Фармстандарта», а позже и «Генериума». «Административный ресурс - понимание структур и способов взаимодействия с ними. Это важный аспект, я достаточно долго проработал в этой сфере. Я понимаю механизм изнутри. Важны формулировки, предложения, важно понимать, что может регулятор и какие ему вопросы нужно задавать, чтобы сделать условия максимально приемлемыми», - говорит он.
«К нам часто приходят другие компании с разными проектами. У многих в презентации попадается «наличие административного ресурса». Спрашиваю, это чей? Ваш, говорят. Сразу вычеркивайте пункт», - смеется Шустер. И напоминает, что компания осталась в лидерах рынка и после смены правительства. И что у нее, как у всех, бывают проблемы. Например, препарату «Иннофактор» для больных гемофилией, разработанному в «Генериуме», в августе прошлого года отказали в регистрации. Губернатор Орлова на встрече с президентом Путиным 17 сентября расписала ему, как важен отечественный продукт: препараты «Генериума» уже обеспечили бюджету экономию более 4 млрд рублей на закупках. Десятого октября после личного распоряжения Путина «Иннофактор» получил регистрацию, но не успел попасть в программу «Семь нозологий».
Сейчас «Фармстандарт» - единственная отечественная компания, которая производит сразу три фактора свертываемости крови. А рядом с «Генериумом» идет строительство одного из самых крупных в Европе заводов по фракционированию плазмы, уже возводят первый этаж. В этот проект Харитонин планирует вложить еще 6 млрд рублей.
«В России менее 10% собственных препаратов крови , остальные все - импортные. Если введут санкции, мы сядем сразу», - объясняет он важность проекта.
Тема крови открывает перед его компанией перспективу стать не только поставщиком, но и партнером государства. На рынок плазмы вышла госкорпорация «Ростех», получившая в марте 2015 года контроль над столичным НПО «Микроген», одно из направлений работы которого связано с производством препаратов крови и плазмы. Источник в «Фармстандарте» не исключает, что под контроль «Ростеха» перейдет и недостроенный Кировский завод по производству препаратов крови. «Фармстандарту» было бы интересно поучаствовать в этом проекте в рамках государственно-частного партнерства (не менее блокпакета у государства, остальное - у оператора проекта). «Мы надеемся на кооперацию с «Ростехом», хотелось бы быть им чем-то полезными», - скромно замечает Харитонин.
«Фармстандарт» является для госкорпорации одним из возможных партнеров для реализации проектов по импортозамещению, разработке новых лекарственных препаратов и организации фармацевтического производства. Но на данном этапе конкретных решений о дальнейшем формате сотрудничества не принято», - заявили Forbes в «Ростехе».
Интересы бизнесмена и государства в сфере импортозамещения совпадают. «Нам интересны высокотехнологичные препараты, - говорит Харитонин. - Чем маржинальнее продукт, тем больше мы можем вкладывать в R&D. А со своими разработками можно выходить и на мировой рынок». Хотя скорее всего, все это окончится авантюрой с выкачиванием государственных денег, подобной арбидольной.
Совладелец фармацевтического холдинга «Фармстандарт» Виктор Харитонин, в отличие от своей компании,- человек непубличный. Впрочем, как и многие из бизнесменов, близких к Роману Абрамовичу. Известные факты его биографии немногочисленны, но красноречивы. Свою карьеру один из будущих лидеров российского фармрынка начинал в инвесткомпании «Профит Хауз», которая занималась операциями на рынке ценных бумаг и тесно работала с компанией Романа Абрамовича Millhouse Capital.
Позже он возглавил одноименную с московским «Профитом» компанию в Калмыкии. В 2003 г. Миллхаус приобрел за $55 млн у американской ICN Pharmaceuticals пять фармзаводов и почти сотню аптек в России. На базе этих фармпредприятий и был создан холдинг «Фармстандарт». До IPO весной 2007 г. 100% этой структуры принадлежали компании Augment Investments, в которой Харитонину, ведущему акционеру, принадлежало 49% и где в совладельцах числится сам Абрамович. В ходе публичного размещения компания была оценена более чем в $2,2 млрд. Харитонин доказал свою эффективность как собирателя и реструктуризатора фармпредприятий.
Образование
Новосибирский государственный университет
Карьера
2003-н.вр.: Augment Investments Limited, председатель правления, член совета директоров;
1999-2003: ООО «Профит Хауз», генеральный директор;
2003: «Уфа-вита», директор.
Лучшие дня
Блуждающий форвард Анатолий Фирсов Посетило:98 |
Поэт-песенник Посетило:96 |